«Ибо Ты каменная гора моя и отрада моя;
ради имени Твоего води меня и управляй мною!»
Псалом 31,4
Когда мои мысли об отце Брониславе Джепецком пожелали вылиться на лист бумаги, почему-то вспомнились слова из 31 Псалма. Мне кажется, что Господь всегда был ему оградой и водил и управлял им, как управлял многими его товарищами-священниками в те далекие годы. Но не всегда мы чувствуем божественную руку над нами так, как чувствовал ее отец Джепецкий.
Немного о его жизни и душепастырской работе рассказал в своих воспоминаниях отец Владислав Буковинский. С ним отца Бронислава связывали не только годы на Украине, но и пути, которые вели их через лагеря Сибири и Казахстана.
На этих страницах хочется вспомнить только о трех с половиной годах отца Бронислава Джепецкого, отданных им как пастырем в селе Зеленом гае. То село, которое лежит в 80 км от нынешнего Нур-Султана. Село, которое уже существовало на просторах Акмолинщины до 1936 года, когда в казахстанские степи насильственно переселили тысячи семейств с Украины и других мест Союза.
Переселенцы поляки, привезенные в Зеленый гай, разделили судьбу всех тех, кто по воле властей вынужден был навсегда остаться здесь. Об их трагедиях, судьбах, лишениях, страданиях много уже написано. Много этих сел по всему Казахстану. Но именно Зеленый гай стал временным местом работы, борьбы и радостных дней отца Джепецкого.
1954 год принес отцу Брониславу, как и многим миллионам людей, свободу. Позади десять лет заключения. Страна входила в новую фазу своего развития. Казахстан стал местом знаменитых целинных земель, куда власти направляли все, чтобы распахать нетронутые веками земли. Но люди не чувствовали необходимости Божьей помощи. Страна Советов не желала строить свое будущее с Богом. Поэтому освобожденным из лагерей священникам не разрешалось и мыслить о душепастырской работе. И каждый из них находил себе место там, куда его вело Провидение Божье. Так отец Бронислав Джепецкий прибыл в Зеленый гай.
Бог всегда соединяет людей для того, чтобы они могли стать Его овцами, ведомыми пастырем. Какими путями нашел отец Бронислав добрых людей в Зеленом гае известно только Богу. Среди тех, кто молился, как тысячи католиков, оторванных из своих мест, была и семья Кравецкой с дочерями Петронелей и Галиной. К ним прибыл отец Бронислав в один из июньских дней 1955 года. Приезд ксендза в село был тайным, но как говорится, шило в мешке не утаишь. Уже к вечеру всё село знало, что приехал священник. Старшие люди помнили, кто такой ксёндз, молодые, конечно, слабо себе представляли, кто он и зачем он здесь.
Уже вечером в день приезда в доме Галины Кочмар была отслужена первая Святая Месса в наших краях. Затем каждый вечер люди стали собираться по вечерам в том или ином доме. Сколько крестилось детей, сколько душ очищалось в Таинстве покаяния, сколько радости было от первых проповедей. И казалось, уже никакая сила не могла сдержать потока людей, желающих приобщиться к этой великой радости.
К осени 1955 года устанавливается отцом алтарь в комнате бабушки Кравецкой и ее дочери Петронели. Первые воскресные Мессы и полный дом желающих участвовать в молитвах. Как отцу удалось получить разрешение, трудно сегодня вспомнить. Власти, ошеломленные переменами в государстве, не очень-то сразу сообразили о всем том, что происходило в Зеленом гае и других селах Казахстана. На какое-то время Господь присмирил воинствующих безбожников.
Вскоре и в нашем селе Каменке, которое в нескольких километрах от Зеленого гая, заговорили о странных событиях, происходящих там. Помню, как мать и многие женщины, побывав на Мессах, рассказывали со слезами радости, что Господь дал вновь услышать Слово Божье после двадцати лет изгнания из родных мест. А к Рождеству 1955 года к Зеленому гаю потянулись вереницы людей из многих соседних сел по всей Астраханской трассе.
Cтарые люди полностью включились в христианскую жизнь благодаря отцу Брониславу. За зиму 1955 года он сумел обновить или организовать молитвенные группы Живого Розария, создать группы третьего ордена св. Франциска (терциарки) как в Зеленом гае, Каменке, Камышенке, Астраханке, так и во многих селах в округе. Но молодежь с опаской входила в духовную жизнь. Усилилась атеистическая пропаганда со стороны властей. Может по этой причине и не было особых попутчиков для посещения часовни в Зеленом гае. На активную душепастырскую работу отца Джепецкого власти стали настраивать молодежь против всех его начинаний. Чтобы запугать и священника, и верующих, они устроили прямое покушение на отца Бронислава.
Впервые здесь в наших краях католики праздновали Пасху со священником. В Зеленом гае собралось много верующих с прилегающих сел. Уже не помнится дата, но стояла довольно прохладная весенняя ночь, еще лежал снег. О. Джепецкий служил всенощную в переполненной часовне. Было тесно и душно. Дверь была открыта в коридор. Везде стояли люди. И вдруг послышался непонятный звук, напоминающий выстрел. Люди ничего не поняли, и только отец понял ситуацию и крикнул: «Ложитесь на пол». Последовал второй выстрел со стороны окна. И только тогда, когда среди криков стала медленно падать женщина, все поняли, что произошло. Некоторые мужчины выскочили на улицу. Но во тьме ничего не было видно. Стреляли в окно против алтаря. И только косяк стены не позволил пули задеть отца. Женщина, в которую пуля попала, тут же скончалась. Ее звали Терлецкая Агата. Конечно, никакого расследования властями не было произведено. И хотя Пасхальная ночь 1956 года в Зеленом гае была ночью страха и недоумения, но власти просчитались. Этот случай еще больше привлек верующих к о. Брониславу.
Свою первую Святую Мессу я пережил в мае 1956 года на семнадцатом году жизни. В один из майских дней о. Бронислав пообещал приехать к нам в Каменку в дом Санотских. Колхозники упросили председателя колхоза Сабадовского дать лошадей. К удивлению всех, он разрешил извозчику взять его тачанку и выездных лошадей. В то время это были специальные лошади для выезда за районными гостями. Под вечер мы знали, что ксёндз должен приехать. Многие вышли к дороге, чтобы увидеть его. Но первыми о. Бронислава встречали женщины, работающие на колхозном огороде. Рабочий день близился к концу, когда они увидели, как со стороны Зеленого гая гордо бегут по дороге кони. Женщины вышли с поля на дорогу. Лошади остановились. Отец Бронислав сошел с телеги. И здесь открылась удивительная картина. Все кинулись целовать ксендза. Радостные слезы текли по лицам женщин. Он долго о чем-то разговаривал с ними и пригласил на Святую Мессу.
Стояла чудесная майская ночь, одна из самых коротких ночей лета, и поэтому о. Бронислав волновался, что не успеет все сделать. А работы было очень много. Только подростков к крещению и первой исповеди собралось несколько десятков. А сколько старших людей, пожилых. Да еще одна пара молодоженов к венчанию. Это был мой старший брат. Отец исповедовал долго. Потом под утро была Святая Месса, крещение, венчание. Ночь была душной и хотелось пить. А пить нельзя было до Причастия. Взрослые, особенно хозяева дома, очень переживали за отца. Ведь все село видело, сколько нас собралось, и все знали, для чего мы там. Но эта ночь прошла спокойно. Утром мы расходились, когда уже взошло майское солнце и начинался удивительный для многих из нас день. Что творилось в наших юношеских душах, передать было трудно. Лично я, несмотря на страшную усталость, так был заворожен всем увиденным, что долго ходил после этого дня в размышлениях и радости. Те, кто еще не знал для чего мы собирались, были удивлены, когда молодая пара в свадебном наряде шла ранним утром по селу.
После выстрела в Пасхальную ночь отца Бронислава несколько раз беспокоили городские органы. Но поняв, что в этом случае причину надо искать в чем-то другом, на какое-то время оставили отца. Пользуясь этим, он осмелился начать пристройку часовни к дому, где проживал. Верующие с огромным воодушевлением принялись за работу. Конечно, пришлось о. Джепецкому и Галине Кочмар не раз ездить в город, просить, объяснять. А тем временем стройка шла. Участвовали не только зеленогайцы и каменцы, но приезжали люди с ближайших сел и оказывали помощь. С огромной радостью и я помогал чем мог. Помню, как уже к осени что-то я делал очень пыльное, и отец пожалел меня, что негде будет помыться. Я шутливо ответил, что рядом река. Он строго запретил мне и думать в такую прохладу идти к речке. Но я его не послушался и тайно по дороге в Каменку заехал на велосипеде к речке. Вода была действительно очень холодной. Но желание приехать домой чистым победило страх. Вскоре о. Бронислав узнал от бабушек о моем непослушании и сделал мне выговор.
Рождество 1956 года мы праздновали уже в новой часовне. Костёлок, как мы его называли, выглядел очень хорошо. Конечно, снаружи нельзя было чем-то особым выделить такое строение из других домов села. Что необычным было, так это в лицевой стене два круглых небольших окна вверху, да еще из цветных стекол. Внутри часовня выглядела очень хорошо. Выделялась алтарная часть со множеством икон. В центре выделялась икона Матери Божьей Неустанной Помощи, та самая, что сегодня украшает алтарную часть кафедрального собора в Нур-Султане. Имя этой иконы и носила наша Зеленогайская церковь.
Святая Месса служилась еще по канонам до реформы Второго Ватиканского Собора на латыни в основном. Священник был обращен лицом к алтарю, спиной к людям. И только несколько раз поворачивался к людям с воззваниями. Но все, кто желал, Мессу слушали с пониманием. Почти у всех в руках были молитвенники, где тексты Мессы давались на двух языках: слева столбик текста на латыни, справа на польском, а у немцев на немецком языке. Текст в молитвенниках сопровождался объяснениями всех моментов Мессы. Чтения читались на родном языке. Проповеди отец говорил на польском языке, что-то на украинском для лучшего восприятия. Особых министрантов для прислуживания не было. Закристианином был пожилой мужчина Мысловски. Ему часто помогал Паевский Иосиф. Из мальчиков отец Бронислав разрешал только 14-летнему Сидорскому из Каменки. Других ребят не привлекал из-за проблем с учителями.
Говоря о Святой Мессе и богослужениях, хочется вспомнить именно о разнообразии богослужения. В те времена обязательными были пения Псалмов в субботу вечером перед Мессой, так называемых Нешпор. В памяти сохранились чудесные мелодии, особенно когда отец сам себя сопровождал игрой на физгармонии. А каким любимым было пение Розария по воскресеньям, когда пелись все пять тайн Розария. Руководил этим пением уже дедушка Бучинский, который имел сильный басовый голос. Пока отец исповедовал многих желающих, пелись и Розарий, и многие песни. В воскресенья Великого поста обязательным было пение о Страданиях Христа (Гошке жале). А еще воскресные Годзинки к Матери Божьей. И все это прибавлялось к почти 2-часовой Мессе. И люди любили такие богослужения. Они чем-то завораживали. Может именно поэтому люди шли по своим хатам, в соседние сёла, наполненные каким-то особым удовлетворением и радостью. После тяжелого труда в колхозе эти часы в воскресенье были новой зарядкой для души и тела. Такое притяжение верующих к храму сильно не нравилось властям.
Делалось все, чтобы отвлечь людей от церкви, припугнуть, пристыдить. Постоянные вызовы о. Бронислава в район и область напоминали верующим, что злые силы не дремлют. Вскоре рядом с церковью был очень быстро выстроен сельский клуб, несмотря на то что место под него никак не соответствовало месту для клуба. А летом на столбе был повешен очень модный по тем временам громкоговоритель. Это называлось радиофицированием советского села. В каждом доме висели тарелки, из которых звучал голос. Но важно было, чтобы радио гремело на все село, дабы слышали голос партии. Поэтому каждый вечер к семи часам, когда в храме начиналось вечернее богослужение, включался на всю громкость этот репродуктор. Затем в областной газете фельетоном обвинили о. Джепецкого, что он мешает колхозникам достойно отдыхать и навязывает свои устрашения адскими муками всем, кто не идет в храм.
В мае в храме ежедневно служилось богослужение к Матери Божьей. Это не только Месса, но и чудесные песни, и молитвы. Эти богослужения я очень любил. В это время я работал на свиноферме. У меня была возможность заранее накормить животных и бегом прибежать в Зеленый гай на это богослужение. Помню, как о. Бронислав переживал, чтобы его не обвинили в моей халатности к работе в колхозе. Но все обходилось хорошо. Молодость и желание дарить эту молодость Богу делали чудеса. Какое счастье познавать Господа тогда, когда ты силен и радостен – говорил об этом часто о. Бронислав.
О. Джепецкий успевал объезжать многие села вокруг Зеленого гая. Свои поездки он мог делать только благодаря самим сельчанам, которые приезжали за ним, отвозили его. В основном это были поездки на лошадях. Очень важным было отцу присутствие его на похоронах. Обычно в них участвовали почти всем селом. Пользуясь таким случаем, можно было сказать людям многое о вере, чего они не знали. Помнятся очень многолюдные похороны в селе Первомайке, на которые и был приглашен о. Бронислав. Хоронили кого-то из колхозных руководителей, поляка.
Конечно, были там все руководители колхоза, может даже из районного начальства кто-то. После их речей о покойнике позволили и ксёндзу сказать проповедь. И о. Джепецкий сделал все, что мог для передачи слушателям Слова Божьего. Потом на очередном судебном процессе об этом ему и напомнили.
К концу 1957 года здоровье о. Бронислава уже стало ухудшаться. Чувствовались годы, проведенные в лагерях. Особенно болели у него ноги. По его рассказу однажды в лагере его наказали. Пришлось три дня провести в холодном неотапливаемом карцере, где он и обморозил пальцы ног. Сильно простужены были бронхи у него. Мучил ревматизм. Конечно, особо он не показывал себя больным, но к людям доходили его трудности. А работы становилось все больше и больше. Хотелось бывать во всех селах, где с нетерпением ждали люди ксендза. Из-за своей большой требовательности к себе и к прихожанам он часто расстраивался из-за того, что не все складывается так, как бы хотелось. И хотя радость была огромная от того, что было сделано, но о. Джепецкий, как и его товарищи на других местах, чувствовал приближение новых трудностей. Поэтому его проповеди всегда были настолько эмоциональными, что приводили к слезам слушателей. Его обвиняли, что он великий психолог душ людских и знает, как вызвать плач у своих прихожан.
Политических сторон жизни общества о. Джепецкий никогда не касался. Но каждая его проповедь на тему праздника или просто прочитанного Евангелия имела в себе такой ярко выраженный протест против неправды, насилия, вражды. Помню, в проповеди в престольный праздник Матери Божьей Неустанной Помощи, он долго комментировал этот образ, ведя разговор о Матери Божьей. Но мне кажется, что акцент он всё время делал на Младенце Иисусе, которого держит Мария. Тот испуг в лице Младенца, который чувствовался с иконы, говорит о страданиях в будущем Спасителя. А за кого Он будет страдать? За злых, бессердечных людей, которые ничего не делают, как только кроме усилий удержать власть над народом Божьим. И пусть это было там в Палестине, на Голгофе, но оно и сегодня и всегда может повториться, если люди далеки от Бога. И конечно, потом опять же на судебном процессе ему припомнят эти умозаключения, дошедшие до слуха властей.
В ноябре 1958 года некоторых из нас молодых призвали в армию. Из каменских парней было человек шесть и несколько из зеленогайских. Отец Бронислав выделил нам день встречи в храме. Была исповедь, Причастие, очень опять эмоциональная проповедь, напутствие. Может не все мы внимательно слушали. Может без особой радости пережили эти часы, так как нас, молодых, одолевали чисто земные мысли, которые будоражили наши сердца. Но лично мне надолго запомнились слова о. Джепецкого. Мы не знали, что это была наша последняя встреча с ксендзом. Он нас благословил, каждому дал образки, и мы расстались с ним. Многие из тех парней его больше не видели. Только мне довелось через 13 лет еще встретиться с о. Брониславом на Украине.
Вскоре я уехал в армию. Но Богу было угодно ненадолго покинуть мне свой дом. Из-за болезни уже в марте 1959 года меня комиссовали, и я вернулся домой. Дома я узнал обо всем, что случилось в Зеленом гае. Власти, которые давно искали причину закрыть наш костёл, после Рождества 1958 года нагрянули с обыском, а 17 января 1959 года арестовали о. Бронислава. По приезде домой я пошел в Зеленый гай. Грустная предстала предо мной картина. Часовня была закрыта, двери опечатаны. Только комната, которая служила закристией и комнатой отца, была открыта. Я стоял у окна, выходившего из закристии в храм, и обливался слезами. Алтарь был перевернут, местами пол был сорван, как объяснила Галина Кочмар, милиция искала якобы аппаратуру, связывающую о. Джепецкого прямо с Ватиканом. И это в те годы, когда в селе не всегда было электричество, когда мы еще понятия не имели о какой-то рации или телефоне. Но фантазия воинствующих безбожников была настолько велика, что любой писатель-фантаст позавидовал бы их умению фантазировать и защищать свои гнусные планы.
Перед опечатыванием храма прихожанам удалось вынести Пресвятые Дары и некоторые иконы. Потом при встрече еще до суда отец в беседе с Галиной Кочмар разрешил принимать временно причастие самим. Долго не осмеливались мы это делать, не было смелых, кто бы мог коснуться Даров. Постепенно стали привыкать, когда нас стали посещать на несколько часов случайно заезжие священники. После долгих рассуждений было поручено мне раздавать Причастие, пока могли принимать от исповеди к исповеди. Но в 1962 году я навсегда уехал из Каменки, и молитвенную группу вели Галина и другие прихожанки.
К суду над о. Джепецким готовились, кажется, долго. Шли допросы, очные ставки, готовился обвинительный материал. Раньше о. Бронислава в Караганде был арестован о. Буковинский и другие священники по разным местам. Так хрущевские власти, давшие свободу разбойникам, не могли эту свободу даровать Церкви и священникам. Наверное в мае 1959 года, состоялся суд над о. Джепецким в Акмолинске, в здании народного суда, рядом с главпочтой, где сегодня, достроив и обновив это здание, расположился банк. По рассказам Камилии Калиновской из Каменки, после суда отца вывели к «черному ворону». Он успел сказать прощальные слова и уехал, чтобы еще раз исполнить волю Божью, но не сломлен. Отбывал он своих пять лет в Иркутской области в поселке Чуна. Оттуда было мне от него два письма, в которых он, в очень скрытой форме советовал, как жить дальше.
Освободился о. Джепецкий в январе 1964 года. Какое-то время посещал на Украине своих родных. Но долго не мог получить разрешение властей где-нибудь обосноваться. В декабре 1965 года побывал в Казахстане, некоторое время тайно вел работу в Зеленом гае, Каменке, Новоишимке, Астраханке и др. селах бывшего своего прихода. Рождество провел в нашем доме в Каменке, где жили мать с сестрой. Я учился в городе. На все просьбы к местным властям получал полный отказ в пребывании в Казахстане. Уехал вновь на Украину, где только в 1966 году смог получить приход и стать законным настоятелем в местечке Шаргород в Винницкой области. В стране к этому времени поменялась политическая ситуация. К власти пришел Брежнев, который на 18 лет обеспечил свое господство.
Почти на 14 лет прервалось мое общение с о. Джепецким. На 33 году моей жизни мне почти пришлось поехать на Украину по совету о. Буковинского, чтобы вновь попробовать завести разговор о моем поступлении в Семинарию в Прибалтике. Помню, как я вошел в старинный костёл местечка Шаргород. О. Бронислав сидел в исповедальне. Я немного помолился и решил пойти на исповедь. Посчитал необходимым напомнить ему, кто я. А он ответил, что узнал меня по каким-то, только ему понятным, движениям. После исповеди он пригласил к себе. Я пробыл у него дня три. Он посоветовал мне еще раз поехать в Каунас или Ригу. Ему почему-то не понравилась моя учительская должность. Но в целом признал, что образование никогда не бывает лишним. И хотя он прекрасно понимал и чувствовал всю сложность взаимоотношений государства с церковью, но оптимистически настроил меня на то, что Богу все возможно изменить к лучшему. Убедившись, что я не собираюсь уже заводить семью, радостно делился теми возможностями, которые Господь может чудесным образом даровать нам. Но Богу было угодно послать нам обоим вновь разочарование, так как моя поездка в Прибалтику была безрезультатной.
О. Бронислав за эти годы очень изменился. Здоровье его было настолько неустойчивым, что я уже счел эту встречу последней. Больные бронхи усилили атаку астмы настолько, что ему было трудно двигаться. А он еще строил часовню в селе, кажется, Черновцы, недалеко от Шаргорода. Его круглое лицо стало каким-то неузнаваемым, а его постоянные очки еще больше изменяли в целом его внешность. Сам он был невысокого роста и раньше, но теперь мне казался еще ниже. Но глаза были, как и раньше, пытливые, очень быстрые, с присущей ему улыбкой во время разговора. Мне показалось, что ему очень хотелось обо всем и обо всех расспросить и рассказать больше о своих делах. А душепастырские дела шли неплохо. Жаль только, что здоровье не позволяло еще шире развернуть пастырскую деятельность. Перед моим отъездом от о. Бронислава, мы ночевали в том селе, где он строил часовню. Вечером засиделись допоздна. На ночлег он просил закристиана взять меня к себе. Помню его, может, пророческие слова обо мне. Расставаясь и желая нам спокойной ночи, он с каким-то предупреждением сказал хозяину: «Будь добрый с ним, это будущий ксёндз». Меня это очень сконфузило, но я просто промолчал. Только спустя ровно 20 лет я вновь вспомнил эти пророческие слова о. Бронислава. О его смерти в 1974 году я узнал от нашей Камилии Калиновской, францисканки из Каменки.
Мы не прощались особо с о. Брониславом. Не знаю как он, но я не чувствовал разлуки на всю земную жизнь с ним. Но встретиться нам больше не пришлось. Судя по фотографии его могилы, прихожане помнят своего ксендза, благодарят Господа, что он был с ними в те трудные для Церкви годы, хотя очень мало – восемь лет. Благодарны и мы – казахстанцы о. Б. Джепецкому за всё, что отдал от своего сердца этой Акмолинской земле, хотя также очень короткое время, только три с половиной года. Но и сегодня еще старшие люди по нашим селам вспоминают доброго, порой может быть чересчур чувствительного на все пастыря. И вновь вспоминается мне 31 Псалом. Да, Господь был для него горой и оградой, Он вел его и управлял им. Не очень долгой была земная жизнь о. Джепецкого – всего 68 лет. Но это была жизнь радостного служения Богу и людям. И как хочется взять от него глубокой веры, сильного духа и убежденности в том, что всегда победит добро.
Сегодня, когда я посещаю Зеленый гай как священник, с трепетом отношусь к памяти об о. Брониславе. Святая Месса служится в той самой комнате, где была закристия, за тем самым деревянным алтарем, просто сколоченным, но таким дорогим всем, кто прожил эти годы, уповая на Бога и веря в лучшие времена.
Источник: Поплавский В. Земные десятилетия. – Астана, 2015 г. С. 41-52.
В материале использованы фотографии с сайта https://serafinkaszuba-ru.jimdo.com/2018/03/16/17-не-берите-ни-денег-ни-сумки/
